Союзная программа «ДНК-идентификации» проходит мониторинг Посткома СГ

Постоянный Комитет СГ проводит плановый мониторинг программы «ДНК-идентификация». Эта программа была запущена в 2017 году, из союзного бюджета на нее выделяется 2 миллиарда российских рублей. Над программой работают ученые Беларуси и России. Одна из организаций - исполнителей программы - это Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова Российской Академии наук. Ученые института сосредоточились на возможном использовании ДНК в криминалистике. Директор Института, член-корреспондент РАН Александр Кудрявцев в интервью нашему сайту рассказал об особенностях реализации программы.

- Александр Михайлович, «ДНК-идентификация» - самая загадочная программа Союзного государства. Приоткройте завесу тайны, над чем вы работаете, какие результаты должны получиться в итоге?

- Нет никакой тайны. Мы изучаем ДНК и к концу этой программы должны выйти на конечный продукт. Это будет коробочка, набор реактивов, которые могут быть использованы следственными органами и в России, и в Беларуси для идентификации преступников. Чтобы сделать это, нужно провести довольно объемную работу, связанную с изучением генетического разнообразия народонаселения Союзного государства. Такой работы и в таких масштабах до сих пор не было. Необходимо создать коллекцию образцов ДНК людей из деревень, сел, городов Союзного государства, покрыв при этом практически всю его территорию. Анализ этих образцов позволит создать отечественный набор реактивов, с помощью которого можно будет определять, откуда произошел человек. Например, узнать, откуда родом преступник, оставивший свои следы на месте преступления. Или это может быть человек, который разыскивается. Или неопознанные тела. Чтобы добиться нужной точности, необходимо провести анализ десятков тысяч образцов. Эта работа во многом сделана. Но все же не до конца.

Следующий момент – это определение возраста индивидуума, которого мы пытаемся идентифицировать. И здесь нам нужно понять, как связаны изменения ДНК с возрастом. Такие работы ведутся во всем мире. Ведутся и у нас – мы выходим на гены, которые в процессе взросления подвержены изменению. Здесь тоже нужно создать набор реагентов, который будет работать.

Есть еще одно направление работы. Оно связано с тем, что следователи часто работают с очень маленькими количествами ДНК-материала. Это буквально следы, ДНК в них может оказаться в весьма неблагоприятных условиях и в результате может быть плохого качества. Как мы говорим, это деградированная ДНК. Необходимо разработать методики, с помощью которых следователи могли бы работать с такой ДНК, собрать ее на месте, проанализировать и так далее. Здесь тоже во многом работа выполнена. Сейчас стоит задача сделать так, чтобы она была масштабирована, перешла в эти будущие наборы-коробочки.

Вообще, выйти на эту коробочку - самая точная и сложная работа. Кроме всего прочего, должна быть возможность массового производства этого продукта, с ним должны быть способны работать люди, не обладающие супервысокой квалификацией. Ведь с ДНК в следовых количествах сейчас умеют работать единицы людей в мире. А мы должны сделать так, чтобы в каждой лаборатории Следственного комитета могли взять образец и работать. Это очень нетривиальная задача. И мы к ней подходим, причем идем по графику. Мы уверены, что этот набор, наш отечественный набор, будет.

- Когда это может произойти?

- Должно произойти к концу реализации программы Союзного государства. Но здесь надо пояснить, что мы в рамках программы выполним научную часть - нировскую, ниокровскую работу. Появится некий проект, модель этого продукта. Дальше этот продукт нужно выпускать, и это уже другая история. Программа не предусматривает налаживание производства наборов, необходимо решать, кто это будет делать и на какие средства. Но это уже вопрос следующего этапа.

- И как будет выглядеть эта коробочка?

- Так и будет выглядеть - как коробочка. Какой конкретно она будет, зависит от производителя. Но в любом случае это будет некий контейнер с пробирками, в которых будут содержаться реагенты. Кроме того, будут реактивы и инструменты для сбора ДНК на месте преступления, а также все необходимые инструкции.

В одной из лабораторий института

- Насколько дорогим будет этот набор реагентов?

- Это трудный вопрос. Ведь все зависит от объемов выпуска, от технологии производства. Это опять же вопрос к производителям. Естественно, мы стараемся сделать так, чтобы этот набор мог конкурировать с западными аналогами. Ведь сейчас все криминалистические тест-системы закупаются за рубежом. Они, конечно, дороги. Но дело даже не в этом. Западные наборы сделаны для других народов и не всегда точно подходят под задачи наших следователей. Потому что не учитывает особенности народонаселения России, Беларуси и сопредельных стран. Сейчас на рынок выходит система, которая сделана на весь мир. Но это как карта мелкого масштаба, на ней можно увидеть, где Россия, но областей, городов, республик на ней не найдешь. А мы делаем карту более высокого, скажем так, разрешения.

Давайте я немного объясню. Системы, которые сейчас используются в криминалистике, основываются на том, что мы все одинаковые, но все-таки есть небольшая разница. Мы называем это аллельным состоянием генов. По этим состояниям различаются и индивиды, и народы. У европейцев, русских и множества других народов разные аллельные состояния. И если нам попадается человек с аллельным состоянием, которого нет в западном варианте маркеров, то идентифицировать его не будет возможности. Мы стараемся предусмотреть все аллельные варианты, которые есть на территории Союзного государства.

Кроме того, нужно сделать так, чтобы наши реагенты могли применяться на оборудовании, доступном нашим следователям. У нас ведь не в каждой лаборатории стоят высокопроизводительные секвенаторы (приборы для расшифровки ДНК — ред.), а нам нужен такой тест-набор, которым смогли бы пользоваться во всех криминалистических лабораториях Союзного государства. Можно, конечно, пересылать материал в какие-то центральные лаборатории. Но тогда нагрузка на них резко возрастет, появятся очереди и так далее. В общем, есть над чем подумать и что обсудить.

- Но все-таки, насколько дорогими будут исследования с помощью этой коробочки? Хотя бы разброс цифр…

- Разброс цифр очень велик. По моим представлениям, один анализ может стоить от 10 до 100 долларов. Это рамки. Конечно, даже 10 долларов – это дорого, надо пытаться снизить цену. Если мы сделаем свой продукт, мы уберем накрутки посредников, и это неминуемо скажется на цене.

- Какой вклад вносит белорусская сторона?

- Коллеги из Беларуси работают немного в другом направлении. Да, у них тоже генетическая идентификация, но там больше сосредоточились на исследованиях в интересах медицины. У нас, в российской части программы, медицины нет вообще. Кроме того, у них есть исследования, связанные, со спортом. В любом случае, все, что мы делаем, делаем в тесной координации с коллегами. Руководители программ постоянно встречаются и координируют действия. Это очень ценное сотрудничество.

- В каких еще сферах криминалистики могут использоваться результаты ваших исследований?

- Это вопрос философский. Генетика сегодня – это одна из самых бурно развивающихся наук. Все время появляются новые технологии. Уже на высшем уровне говорят, что пора подумать о генетических паспортах. То, что мы делаем, - это и есть шаг к генетическим паспортам.

Мы определили наш конечный продукт как набор реагентов для следователей. Но не исключено, что этот же набор будет использоваться и в МЧС, и в Минобороны. Сейчас, например, ведется поиск павших воинов Великой Отечественной. И там ведь ДНК еще сохранилось. ДНК вообще сохраняется до 40 тысяч лет. С нашими наборами можно будет определить откуда человек происходит. А дальше поиск родственников, потомков. Сравнив ДНК-профили и архивные данные Минобороны можно будет идентифицировать погибших бойцов.

- Сейчас идут разговоры о возможном запуске второй программы «ДНК-идентификация». Расскажите о ней…

- Пока разговоры идут только о возможности запуска второй программы. Возможно, она будет заниматься не только ДНК человека. Ведь следователям приходится иметь дело с разными биологическими объектами. Например, черные лесорубы срубили деревья и везут их куда-то. Надо определить, где они были срублены. Методами ДНК-диагностики можно будет определить, на какой конкретно делянке это было сделано. Или браконьеры поймали рыбу в море. Нужно понять, откуда это рыба, наша она или японская. Эти вопросы могут стать темой программы «ДНК-идентификация-2».

Но здесь тоже есть сложности. Людей много, но это один вид. А биологических объектов очень много, и с каждым нужно по-своему работать. Даже в лесу деревья разные – елки, сосны, пихты… И каждое – это отдельная работа, своя генетика. То же самое с рыбами и животными. В общем, работы впереди — непочатый край.