Вероника Крашенинникова: Интеграционное объединение XXI века – это многослойная, многоуровневая структура, где учитывается все - от истории до общего будущего

Замыкание на себя

- Вероника Юрьевна, что, на ваш взгляд, показала пандемия? Как она охарактеризовала отношения стран в Европе и на пространстве бывшего СССР?

- Мы видели, что в Европе первой реакцией большинства государств было закрыться и попытаться решить проблему своими силами. Получалось плохо, стало понятно, что частным образом эту общую проблему не решить. Постепенно Евросоюз собрался с силами, Брюссель и государства начали оказывать поддержку друг другу. На самом деле интеграционные объединения тому и служат – помогать государствам в сложные моменты. Удивительно, что в Евросоюзе это не сработало, хотя и история у этого объединения уже длинная, и ресурсы немалые.

- Европейцы сами были удивлены, насколько плохими товарищами друг другу оказались поначалу…

- Да уж, в интернете ходило немало карикатур, где бедная Италия тонет, а Евросоюз подает ей руку, только чтобы хлопнуть «дай пять», а потом эту руку помыть. В постсоветском пространстве объединительная реакция тоже заняла некоторое время. Сначала мы не видели каких-то масштабных актов взаимопомощи. Но затем процесс пошел. Мы помогали друг другу и медицинским оборудованием, и масками, лекарствами.

Тот факт, что эпидемия проходит волной — где-то раньше, где-то позже, помогает переносить ресурсы в те места, где потребность в них особенно острая. Хочется надеяться, что по итогам пандемии будут сделаны выводы и настроена система мобилизации усилий, которая охватывала бы все наше пространство.

- Многие говорят, что после коронавируса и Европа, и весь мир будут совершенно другими. Какие процессы возьмут верх, центростремительные или центробежные? Будет великое объединение или великий брексит?

- Что брексит принес Великобритании? Она оказалась одной из наиболее пострадавших от коронавируса. А когда пандемия пройдет, им придется подписывать тысячи новых договоров с Евросоюзом – таможенных, торговых и так далее. Это гигантский административный труд и большие расходы. Плюс огромные «отступные». Не думаю, чтобы этот пример кого-то воодушевил.

Еще один образец замыкания на себе – США и экономический национализм, который практикует администрация Трампа. Очевидно, что каждое государство руководствуется своими национальными интересами. Но это можно делать по-разному. Вашингтон сегодня делает это с особой агрессией, в ущерб всему остальному миру. Грубейшие, отнюдь не дипломатические средства, которыми пользуется Белый дом, наносят ущерб и международным отношениям, и стабильности в мире. Что касается борьбы с коронавирусом, то под руководством Трампа США демонстрируют самые трагичные результаты в мире. Складывается впечатление, что гибель людей некоторых социальных слоев — тех, кто беднее, кто старее, цветного населения — руководство страны особо не беспокоит.

Да, мир будет другим, это очевидно. Вопрос в том, в какую сторону он изменится. Как человек, я бы хотела верить, что люди и страны сделают выводы и в дальнейшем будут решать проблемы на более гуманном уровне и сообща. Но как эксперт я понимаю, что в силу вступят более жёсткие методы конкуренции и борьбы за имеющиеся ресурсы. И к тем сложностям, которые существовали ранее, добавятся новые.

Переосмысление и переоценка

- Каким из пандемии выйдет Союзное государство, как вы думаете?

- Вы знаете, складывается впечатление, что российско-белорусское интеграционное объединение проходит через сложный период. Казалось бы, в такое сложное время хорошо бы сблизиться, протянуть друг другу руку помощи, отказаться от взаимных упреков или политизации некоторых вопросов. Но пока, к сожалению, этого не происходит. Возможно, есть проблемы на уровне элит, но никак не на уровне людей. И россияне испытывают самые теплые чувства к белорусам, и белорусы, я уверена, относятся к россиянам так же. Добрые отношения людей — это фундамент Союзного государства. А что касается элит, то, как бы странно это ни звучало, пандемия, кризис может привести к некому катарсису - переосмыслению, переоценке. В результате чего Союзное государство может стать крепче и сплоченнее. Мне, по крайней мере, хочется в это верить.

- Какой фундамент интеграции более прочен - экономика или культура?

- Оба более прочные. Оба нужны, нельзя одно подменить другим. У России есть негативный опыт, когда дипломатия отношений с братским государством сводилась к одной лишь трубе. Другие аспекты отношений мы игнорировали, полагаясь на то, что есть историческая общность длинною в тысячелетие. Оказалось, что даже такую общность можно попробовать разрушить. В страшном сне нельзя представить, что подобное может произойти в отношениях России и Беларуси.

Нет сомнений: отдельные группы и в России, и в Беларуси заинтересованы в том, рассорить нас, разыграть сценарий, когда мы выступим друг против друга. Возможно, эти группы руководствуются эгоистическими интересами… или координируют свои действия с какими-то другими мировыми центрами. Но какими бы ни были эти интересы, мы ни в коем случае не должны позволить им реализоваться.

- Исключительно на гуманитарных вопросах и культурной общности единение тоже получится каким-то однобоким…

- Конечно, интеграционное объединение XXI века – это многослойная, многоуровневая структура, где учитывается все, от истории до нашего общего будущего. При этом совместное прыгание через костры – это не то, что нужно проецировать в будущее. Нужно стремиться к полноценной экономической интеграции, в интересах наших народов. Необходимо решить все технические проблемы, которые мешают нашим двум государствам переходить к следующим интеграционным этапам.

Настоящая общность

- И все же давайте вернемся к гуманитарной составляющей интеграции. На чем, по вашему мнению, следует сделать упор?

- Без сомнения, это взаимодействие между системами образования - между вузами, студентами, исследовательскими институтами и академиями наук. Должны бы продвигаться совместные проекты историков, но, насколько я знаю, они буксуют. Приведу один из примеров. Говорили, что очень тяжело шло финансирование трехтомника «Страна в огне» ученых двух академий наук. Оно посвящено Великой Отечественной войне. Сейчас выясняется, что продолжение этого проекта, которое посвящено сотрудничеству РСФСР и Белорусской ССР после войны, восстановлению хозяйства, вообще было отклонено без каких-либо удовлетворительных объяснений. Поддержки требуют совместные историко-культурные лингвистические проекты.

- Как вовлечь молодежь России и Беларуси в интеграционные процессы? Ведь нередко говорят о том, что в Беларуси молодые люди часто смотрят в сторону Европы, в частности, Польши…

- В интеграционные процессы молодежь нужно вовлекать буквально со школьной скамьи. Мы в свое время школьниками ездили по крупным городам Советского Союза, и так формировались общность и единение. Для нас это была одна большая страна, мы не различали людей по национальностям.

Очень важна опора на академическую вузовскую среду. В России необходимо развивать школу региональных белорусских исследований. Нужно активнее работать в соцсетях, чаще говорить о достоинствах и возможностях Союзного государства, чем о его проблемах. А если уж говорить о проблемах, то необходимо показывать и их решении. Раз молодые люди ищут информацию в «Youtube» и «Facebook», пусть эти сети будут наполнены позитивными материалами о Союзном государстве. Это не так сложно сделать, все есть, нужно лишь адаптироваться под эти носители. Здесь необходима политическая воля, постановка задачи и ее выполнение.

- Не так давно прошло празднование юбилея Великой Победы. Насколько такие поводы служат драйвером сближения?

- Конечно, это священная дата и для белорусов, и для россиян. Великая Победа принадлежит всем людям постсоветского пространства. Мы вместе можем и должны гордиться им, оно ни в коем случае не должно становиться предметом политических игр. Не должно быть места переписыванию истории, фальсификации фактов — в последнее время в Европе это происходит все чаще. Совместный труд российских и белорусских историков как раз мог бы эффективно противостоять этим попыткам.

- Союзное государство в конце прошлого года отметило 20 лет. Каким вы видите его еще через 20 лет? Как человек и как эксперт…

- Как человек я, естественно, хочу, чтобы у нас была настоящая общность – без тех проблем, которые мы порой видим сегодня. А как эксперт я бы хотела отметить, что группы элит, о которых мы уже говорили, должны переступить через свои эгоистические интересы и подумать об интересах наших народов. Нужно сделать так, чтобы проблемы, которые тормозили совместное развитие в минувшие 20 лет, исчезли бы гораздо скорее, чем мы отпразднуем следующий юбилей.